25.12.2021      975      0
 

Софья Милютинская. Зарядка для деревяшки Сильвера


Жара стояла словно в Африке. Автобус стоял, приклеенный к дороге. Я стояла в автобусе вместе с остальными пассажирами, изнывая от жары. И все были недовольны. Потому что стрелки часов-то не стояли. Они двигались. Одна — как медленная, но упорная черепашка. Вторая — как важный майский жук. А третья вообще юркала туда-сюда быстрой ящеркой.

Эти несносные стрелки просто потешались над нами. Ведь они-то могли ходить даже в стоящем автобусе.

Пробка растянулась вперёд, насколько хватало обзора. Поговаривали, что впереди, на Петровском мосту, у кого-то сломалась машина. Эта весть не вдохновляла. До моста было ещё добрых полверсты. Или саженей двести пятьдесят. Или семьсот с лишком аршин.

Можно представить, как горели уши владельца сломанной машины. Думаю, с них можно было бы писать картину «Маков цвет». Впрочем, цвет ушей водителя нашего автобуса тоже был далёк от естественного. Об этом настойчиво заботились две бабушки, сидящие рядом с передней дверью.

— Что же ты, мил человек, никакого объездного пути не знаешь? — укоряла одна, в белой соломенной шляпе.

— Какой путь, бабуль? — отбивался шофёр. — Вы из очереди можете в обход за сосисками пуститься?

— Ты тут не учи! — вступилась вторая бабушка, в светлом платочке. — За дорогой лучше следи.

— Так спросили — я ответил.

— Вот потому мы и в пробке, что ты болтаешь, а не машину ведёшь!

Пассажиры в автобусе «грохнули». Бабушки победно улыбнулись. Водитель рассвирепел.

— Кому не нравится, выходите! — сказал он и открыл среднюю дверь. — Топайте на своих двоих через мост!

Бабушки закачали головами, словно одуванчики белыми шапочками. Пассажиры притихли. А я подумала-подумала и вышла. Чего ждать-то? На улице весна. А стрелка юркает, словно ящерка.

***

Софья Милютинская. Зарядка для деревяшки Сильвера

Первые метров сто я блаженно подставляла лицо ветерку и радостно шлёпала вперёд. Но на второй сотне меня стали терзать сомнения. До моста было ещё о-го-го сколько. А до дома тройное «о-го-го». Плюс четвёртый этаж. Умножить на сумку на плече и натёртую правую пятку. Это уже целое «о-го-го» в квадрате, равное одному «ну и ну».

Но поступок не планшет — не перезагрузишь. Я шлёпала вперёд, немного приволакивая правую ногу. И с каждым новым шлепком всё больше понимала, что иду не одна. Впереди и позади тоже шли бывшие пассажиры. С сумками, портфелями, пакетами, кофтами через плечо. Причём каждый тоже наверняка спрашивал себя, правильно ли поступил. Всем нам предстояло перейти через мост.

Нестройный, неуверенный ручеёк пешеходов тёк по улице. А слева от него стояла могучая река машин и автобусов. Широкая, большая, разноцветная, но скованная льдом-пробкой. Из окон на нас смотрели водители и пассажиры. Они явно чувствовали своё превосходство и в то же время будто жалели нас. И оттого я шлёпала ещё горделивее. Хотя моя правая нога уже весьма напоминала свою коллегу, принадлежащую Джону Сильверу.

***

Чем ближе был мост, тем гуще становилась армия пешеходов. И каждый определённо стремился обогнать тот автобус, из которого вышел. И от этого путешествие всё больше походило на состязание, кто быстрее.

Я тоже нет-нет да и косилась левым глазом на свою «тридцатку». В ней всё ещё сидели две старушки-одуванчика. И вообще большинство пассажиров, пусть их и изрядно поубавилось. И они тоже явно терзались сомнениями в правильности выбора. Тем более что виновник пробки, водитель с красными ушами, был ещё далёко. А мост — близко.

Зря я не делаю зарядку по утрам! Прошла-то всего полкилометра, а уже сдулась, как шарик у Пятачка. И нога прямо вопила о пощаде. Но об этом не могло быть и речи — мы ступили на мост.

Моё шлёпанье превратилось в шарканье. Затем — в шмурыганье. А вскоре и вовсе угрожало перейти в ползание. Конечно, можно было бы сдаться и подойти к автобусу. Водитель наверняка сжалился бы и пустил меня в салон, к одуванчикам. Но спасовать во время соревнования было недостойно даже для почти сдувшегося шарика Пятачка.

«Песня не прощается с тобой!» — вдруг вспомнилось мне. И я стала напевать. Свою любимую песенку. Про друзей, которые не растут на дороге, удирают вприпрыжку и обожают уноситься в облака. И это помогло! Шмурыганье потихоньку вновь превратилось в шарканье. В шлёпанье вряд ли могло, но и так было совсем неплохо.

А вскоре я услышала, что кто-то сзади тоже поёт. Правда, он пел совсем другое, но разве в этом дело?

Бодрое настроение стало передаваться другим и расти, как подснежник в марте. То и дело я слышала голоса. И от этого на душе теплело.

Приближалась середина моста. Наша армия плотнее смыкала ряды, и мне начало казаться, что мы давно знакомы друг с другом и просто идём в поход. Уже не пассажиры, а мы торжествующе посматривали в окна своих и не своих автобусов. Мол, знай наших! И тут появился тот самый злополучный водитель с красными ушами.

У него были большие чёрные усы. И белая рубашка. Он, похоже, спешил на какое-то приятное событие: в его автомобиле на переднем сиденье я заметила торт. Он ругал судьбу и цеплял трос, чтобы его взял на поруки грузовой автомобиль.

Мы прошествовали мимо и словно пересекли рубеж, выйдя туда, где пробка кончалась и машины победно разгонялись.

***

Минут через пять мимо меня проехал мой автобус. Никто в нём, даже бабули, меня не заметил. Они радовались, что наконец-то едут с нормальной скоростью, в такт секундной стрелке.

Они нас обогнали. Мы ничего не выиграли, ни одной минутки, — никто из тех, кто шёл по мосту.

Я оглянулась. И вдруг поняла, что недовольных в нашей армии пешеходов нет. Всё так же тут и там раздавались голоса, звенел смех. У нас в руках были сумки, и пакеты, и кофты. Мы устали. Но зато мы шли сами, а не ждали, пока всё разрешится само собой. Мы действовали.

До дома оставалась ещё половина пути. Но моя правая нога не шлёпала, а шла. Ведь и деревяшка Сильвера способна на скорость, если на душе хорошо.


Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Для отправки комментария, поставьте отметку, что разрешаете сбор и обработку ваших персональных данных . Политика конфиденциальности